Денис БОЧАРОВ

22.03.2024

«Когда весна придет», «Костры горят далекие», «Хороши весной в саду цветочки», «Одинокая гармонь» и другие песни давно обессмертили их автора — Бориса Мокроусова, родившегося 115 лет назад (1909–1968). «Культура» побеседовала с внуком композитора.

— Какие памятные акции планируется провести в юбилейном для Бориса Андреевича году?

— Хотим в Нижнем Новгороде, откуда дедушка родом, провести крупный фестиваль, посвященный Мокроусову. Надеемся установить памятник Борису Андреевичу: концепция монумента уже есть, место найдено, осталось утрясти некоторые технические детали, отлить статую и воздвигнуть.

Кроме того, мы время от времени проводим тематические концерты — в небольших залах, библиотеках. Они, возможно, не очень масштабные, но трогательные, публика откликается на них тепло и душевно. В частности, есть у нас цикл мероприятий под названием «Три товарища», в рамках которого выступают внуки Бориса Мокроусова, Алексея Фатьянова и Василия Соловьева-Седого.

— А ваш дед, Фатьянов и Соловьев-Седой действительно были товарищами по жизни?

— По большому счету да: они встречались, обменивались идеями, дружески общались. Другое дело, что между моим дедом и Василием Павловичем наблюдалось нечто вроде соревнования за Фатьянова: не секрет, что хороший поэт — это большая ценность не только для слушателя, но и для композитора. Так что гонка, которую условно можно обозначить «Чей Фатьянов?», имела место.

Существует даже песня, которую они создали втроем. Я случайно обнаружил в архиве ценнейший документ, где так и написано: «Слова — Алексей Фатьянов, музыка — Василий Соловьев-Седой и Борис Мокроусов». Песня называется «На нашей станции», мы ее в прошлом году исполняли на фестивале, посвященном Фатьянову. Любопытный и забавный пируэт судьбы: три деда когда-то сочинили, а три внука теперь поют (улыбается).

— Ваш дедушка — выходец из глубинки, родился в поселке Канавино Нижегородской губернии. Но в конце 1930-х его имя было уже хорошо известно всей стране. Каким был путь Мокроусова в большую музыку?

— Еще учась в школе, он посещал клуб «Спартак», где демонстрировались фильмы, тогда еще не звуковые, немые. Экранное действо сопровождал сидевший в зале тапер, и вся эта картина — кинолента плюс живой фортепианный аккомпанемент — произвели на деда такое мощное впечатление, что он порой прокрадывался в клуб и, не зная нот, просто на слух, делал какие-то попытки играть на инструменте. Постепенно Мокроусов поднаторел в этом настолько, что и сам стал тапером.

Затем он поступил в музыкальный техникум, несмотря на то, что его родители были от этого не в восторге: они, как это часто бывает, хотели, чтобы их сын освоил более серьезную профессию. Но он настоял на своем и, как выяснилось, не напрасно: в техникуме его талант заметили, и в результате рекомендовали Мокроусова к поступлению в Московскую консерваторию.

Отучившись на композиторском факультете, дедушка поначалу пробовал себя в серьезных произведениях — писал симфонии, оратории, другие сочинения крупной формы. Но, несмотря на то, что некоторые его «академические» опыты были успешны, все же Борис Андреевич чувствовал, что его подлинное призвание лежит в несколько иной плоскости — а именно в песенной. И в 1939 году он написал песню «Милый мой живет в Казани», которая стала широко известной. Именно этот эпизод стал поворотным в композиторской судьбе Мокроусова — с тех пор он сочинял преимущественно песни.

— Однако есть в творческой биографии Мокроусова ярчайший штрих, который несколько выпадает из общего ряда — речь, разумеется, об опере «Чапай». Какова сейчас ее судьба?

— Дед работал над этой оперой долго: постоянно дорабатывал, что-то менял, редактировал — словом, доводил до ума. Премьера оперы состоялась в 1942 году в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, а последняя на сегодняшний день постановка датируется 1962 годом, когда произведение прозвучало на сцене Чувашского музыкально-драматического театра.

Идея возродить оперу «Чапай» есть, но в том виде, в котором она создана, сделать это непросто. Опера написана в шести действиях, в ней задействовано много людей — от музыкантов и вокалистов до художников и балетмейстеров. А поставить масштабный спектакль, который длится три с половиной — четыре часа, проблематично как с организационной, так и с финансовой точки зрения.

Мы обращались с предложениями в театры, но обнаружили, что далеко не все хотят заниматься такими глобальными проектами. Говорят: «А давайте что-нибудь покороче и посовременнее». Мы, правда, уже почти были у цели несколько лет назад, наладили контакты с одним театром в Чебоксарах, но все карты перепутала пандемия, и теперь надо начинать заново. Но надежды мы не теряем, думаем, что «Чапай» еще найдет своего благодарного зрителя. Тем более что сама тематика оперы, пропитанная патриотизмом, сегодня пришлась бы как нельзя кстати.

— Одной из главных страниц в творчестве Бориса Мокроусова стал «Марш защитников Москвы». С этой песней солдаты уходили на фронт, с ней на устах защищали столицу. Документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой», в котором звучит этот музыкальный шедевр, в марте 1943-го получил премию «Оскар», став первым советским фильмом, отмеченным этой наградой. Что-нибудь известно об истории создания композиции?

— В 1941 году Мокроусова призвали на Черноморский флот, войну он встретил в Севастополе. А в сентябре деда откомандировали в Москву, где перед композиторами поставили задачу: создать патриотический марш для поднятия боевого духа бойцов. То есть мой дед был не единственным автором, на плечи которого была возложена столь ответственная миссия.

Таких песен было тогда создано немало, но, судя по всему, Борис Андреевич справился с задачей наиболее убедительно. По крайней мере, когда мы сегодня говорим о советском музыкальном произведении, отражающем тот период Великой Отечественной, когда враг был под Москвой, строки «В атаку стальными рядами мы поступью твердой идем, родная столица за нами, за нами родимый наш дом» возникают в памяти одними из первых.

— Задушевные песни принесли Мокроусову славу не меньшую, чем музыкальные полотна патриотической направленности. А какими произведениями ваш дед дорожил более всего?

— В творчестве Мокроусова героическое начало гармонично соседствовало с лирическим. Когда утихли залпы орудий, война закончилась и страна отпраздновала Победу, героизм и торжественность не то чтобы отошли в творчестве Бориса Андреевича на задний план — просто он стал сочинять более спокойные, умиротворенные и лирические вещи. Об этом свидетельствуют и опубликованные, получившие широкую известность песни, и записи, сохранившиеся в архивах.

Дед любил сочинять для души, причем писал он, в отличие от многих, не ориентируясь на изначальный текст: сначала у него всегда была мелодия, а уж получится из нее песня или нет — вопрос второстепенный. По архивным документам можно проследить, что порой на его музыку сочинялись разные слова и конечный вариант рождался путем проб и ошибок.

Но, надо сказать, цензором дед был весьма суровым: поправлял, вычеркивал, корректировал. Даже в стихах того же Фатьянова, с которым у Мокроусова сложился превосходный творческий тандем, порой вырезал какие-то сочетания слов, а то и целые строфы. Одна только история с главной песней из фильма «Весна на Заречной улице» чего стоит. Ведь хорошо известно, что у Алексея Ивановича изначально было куплетов тридцать пять — сорок, почти целая поэма, а в окончательный вариант вошли только шесть. И здесь твердая редакторская рука деда сыграла не последнюю роль.

— Не каждый вспомнит, что автором музыки к «визитной карточке» ВИА «Песняры», песне «Вологда», тоже является Борис Мокроусов. Написанная в 1956 году, мощно выстрелила она только двадцать лет спустя, когда Бориса Андреевича уже не было в живых. Почему путь к массовому слушателю у этой вещицы был таким долгим?

— У меня есть запись первого варианта «Вологды» в исполнении Владимира Нечаева, ее и в интернете нетрудно найти. И если вы ее послушаете, то поймете, что между оригинальной версией и «песняровским» прочтением мало общего: в нечаевском варианте получилась просто лирика, помноженная на лирику, дающая лирику же в результате. Никакого намека на молодецкий задор и легкую разухабистость, отличающие исполнение Анатолия Кашепарова, нет и в помине.

Возможно, песня просто ждала своего часа, хотя худрук «Песняров» Владимир Мулявин тоже поначалу сомневался в успехе. Но ребята из ансамбля его убедили и, как оказалось, не прогадали. На всесоюзной премьере песни в марте 1976 года, на творческом вечере Михаила Матусовского, что состоялся в Колонном зале Дома Союзов, публика вызвала группу на бис, что на официальных мероприятиях было тогда не принято.

— Каким Мокроусов был в повседневном общении, много ли у него было друзей?

— Он был не очень общительный, с людьми сходился трудновато. Но если уж сходился, то дружба была на века. Однако некая замкнутость характера не является синонимом нелюдимости. Дед был внимательным, отзывчивым, готовым прийти на помощь и отдать последнюю рубаху. Если вы переслушаете его песни, то поймете, что их не мог написать человек недобрый.

Фотографии предоставлены пресс-службой Музея Победы.