В наступающем сезоне Большой театр продолжит показ балетных спектаклей в кинотеатрах Европы, Бразилии, Японии. Первой станет «Сильфида» — 30 сентября. Оливье Пате, в недавнем прошлом солист Парижской Оперы, член Международного Совета Танца при ЮНЕСКО (CID-UNESCO), член жюри фестиваля артистов балета имени Сержа Лифаря в Киеве, стоял у истоков этого инновационного движения, объединяющего в режиме реального времени любителей балета со всего мира. «Культуре» Пате рассказывает о балетах в прямом эфире и о своей творческой жизни.
культура: Вы начинали балетную карьеру, когда самого понятия «Сеть» в привычном сегодня смысле не существовало…
Пате: Мама мечтала о балете, занималась в одной из студий, куда заглядывала сама Ольга Спесивцева. Но родители выступили против, посчитав профессию танцовщицы непристойной. В буржуазной Франции 30-х годов артисток балета сравнивали — не больше, не меньше — с путанами.
Четырехлетним мальчиком меня показали двум балетным педагогам, те принялись растягивать мне ноги, в итоге я от них убежал. В восемь лет меня привели в балетную школу Парижской Оперы, где мне поначалу не понравилось. Удержало только то, что там было много красивых девочек. К концу первого года обнаружились способности, меня хвалили, появился стимул…
По окончании школы, в 16 лет, меня взяли в Парижскую Оперу, где я довольно быстро начал танцевать сольные партии: в балете Ролана Пети «Фантастическая симфония», в спектакле «Вальс» Джорджа Баланчина, Голубую птицу в «Спящей красавице», крестьянское па-де-де в «Жизели». Ролан Пети специально для меня придумал роль молодого любовника в балете «Нана». Через несколько лет получил звание первого танцовщика и новые партии: Эспада в «Дон Кихоте», Солист в «Этюдах» Ланде. Хорошие были роли в балетах Лифаря, Ноймайера, Григоровича.
культура: А сейчас Вы работаете как хореограф или педагог?
Пате: Больше — как педагог. Работаю в разных труппах, даю мастер-классы во многих странах, в том числе в России. Мой балет на музыку Бриттена с Хосе Мартинезом шел в Парижской Опере и в Японии. На Кубе я поставил для труппы Алисии Алонсо «Историю солдата» Стравинского. Последние два года сотрудничаю с Большим театром.
культура: Вы имеете в виду прямые трансляции балетов?
Пате: Спектакли одновременно видят зрители кинотеатров ста городов: во Франции, Германии, Италии, Америке, Бразилии, Японии. В прошлые сезоны показывались «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Корсар», «Светлый ручей», «Раймонда». Я работал консультантом большой компании GAUMONT-PATHÉ, сейчас на ее основе создана компания PATH?-LIVE, демонстрирующая балеты Большого театра в кинотеатрах благодаря спутниковым системам.
культура: Показы пользуются успехом?
Пате: Огромным! Количество стран и кинотеатров растет. Жаль, что зрители российских городов не могут увидеть этих балетов.
культура: Теперь они видят их на канале YouTube, о чем, кстати, наша газета уже рассказывала.
Пате: Это хорошо, но показы на мониторе компьютера и на экране с диагональю в двадцать метров дают разные впечатления.
культура: Как возник проект, и кто определяет его афишу?
Пате: Решает, конечно, дирекция Большого театра. В 2009 году провели первые переговоры с дирекцией ГАБТа. У нас было требование: спектакли должны идти в воскресенье. Учитывая режим прямой трансляции, нам хотелось, чтобы Европа видела их в дневное время выходного. Когда в Москве вечер, у нас 16 часов.
культура: Почему это так важно?
Пате: Опыт в организации концертов и гастролей балетных трупп показывает, что во Франции, да и во всей Европе, на выступления приходят семьями, чаще всего с детьми. Вторая половина дня в воскресенье — самое подходящее время.
культура: Сколько времени ушло на организацию проекта?
Пате: Почти десять месяцев — с первой встречи до пробного показа на 15 залов Франции. Балет «Пламя Парижа» с Натальей Осиповой и Иваном Васильевым транслировался в апреле 2010. Проверили технику, убедились в интересе со стороны публики. Сейчас балеты показываются в 700 кинотеатрах мира, во многих работает система абонементов, билеты покупают охотно.
культура: Вы считаете, что уровень в Большом театре так высок, что Парижу стоит поучиться? Я правильно поняла?
Пате: Да. Русский классический балет для меня — первый в мире. Здесь есть и качество, и живость, и энтузиазм, и музыкальность, и лиризм. На моих глазах нет шор, и мне очевидно, что в последние годы прошлого века Большой театр переживал не лучшие времена. К счастью, они миновали. Сейчас такой период наступил в Парижской Опере, ее уровень понизился и исполнительски, и в плане хореографии. Да и Нью-Йорк Сити балле, который в баланчинский период производил потрясающее впечатление, сейчас умирает. Большой и Мариинский танцуют Баланчина гораздо лучше.
культура: Не говорит ли в Вас обида? Ведь Вы работали в Гранд Опера, когда балетом руководил Нуреев, и отношения не сложились…
Пате: Я сформирован французской школой, пришел в театр, когда там работали разные хореографы, атмосфера была удивительная. На наших глазах Ролан Пети тщательно и вдумчиво работал над композиционными построениями. Мне посчастливилось участвовать в конференциях Сержа Лифаря, которые он проводил в Сорбонне, рассказывая о своем сотрудничестве с Дягилевым, Стравинским. Большой амфитеатр Сорбонны всегда был полон, мы, солисты Оперы, показывали отрывки из известных постановок.
Нуреев пришел в театр, когда я уже проработал там восемь лет, и он меня, как и многих, задвинул. К появлению Нуреева я был средним поколением, а Рудольф, как и многие начальники, хотел сформировать свою молодежную команду. Он выбрал Лорана Илера, Мануэля Легри. Они были талантливы, но только начинали и не имели официального статуса первых танцовщиков, однако Нуреев занял их в ролях премьеров без всякого конкурса. Это, конечно, бывает в труппах, но в театре государственном такого быть не должно. Должны работать законы.
культура: Поясните.
Пате: В Парижской Опере каждый год проходит конкурс на места солистов. Решает жюри, куда входят педагоги, балетмейстеры — всего 10 человек, председатель имеет два голоса. Каждый артист танцует вариации, а жюри голосует. Система проверена и работает до сих пор.
культура: Разве в этом своеобразном худсовете не было Нуреева — директора балетной труппы?
Пате: В дни показа его часто не бывало. Он много гастролировал, продолжал личную звездную карьеру. Собственно, по этой причине ему и не продлили контракт.
культура: Как относились к Нурееву в труппе?
Пате: Кто-то был «за», а многие — «против». Непростая ситуация складывалась. На репетициях он был импульсивен, нетерпелив, раздражителен. Много сквернословил, все мы понимали это по интонации. Я дружил с Азарием Плисецким и произнес ему слово, которое чаще всего повторял Рудольф в сердцах, а заодно спросил — что ему ответить? Азарий подсказал, я и ответил Нурееву другим русским выражением. Он перестал меня обзывать.
Сейчас, со временем, понимаешь, что Нуреев был яркой художественной личностью, его уважали как артиста и как человека, фанатически преданного танцу. После него у балета Парижской Оперы уже не было подобного руководителя.
культура: Вы ушли или продолжали работать?
Пате: Доработал до определенного возраста и в 1997 году ушел на пенсию. Мне уже предлагали контракты.
культура: Складывается впечатление, что Вы — приверженец классики. Как относитесь к современной хореографии?
Пате: Я отвергаю намеренное уродство в современном балете и совсем не ратую за свободу, похожую на вседозволенность — что хочу, то и делаю. Хореографы говорят: жизнь — подлая и жестокая, значит, пусть и спектакли будут об этом. Но тогда в театр ходить не стоит.